Информационный портал о банкротстве граждан
Недоверие банков клиентам в России теперь не меньше, чем у клиентов к банкам. Мы живем в стране, где обе стороны этих финансовых отношений подозревают друг друга в склонности к обману.
Вступление в силу закона о банкротстве физических лиц может повлечь за собой рост проблемной задолженности в банковском секторе, так как заемщики будут пытаться списать долги через процедуру банкротства. Об этом на конференции «Банкротство физлиц: техника безопасности для банков и МФО» заявил руководитель департамента по работе с проблемной задолженностью банковской группы «Открытие» Дмитрий Ким. «Мы обеспокоены сейчас прежде всего тем, что нормальный платежеспособный добросовестный ранее клиент под влиянием каких-то третьих сил изменит свое поведение и посчитает, что можно не выполнять свои обязательства перед банком. Это повлияет на результаты бизнеса, так как повлечет рост портфеля необслуживаемых кредитов, под которые банк должен закладывать резервы», — сказал банкир, отметив, что «это несет риски для бизнеса и риски для системы». При этом сделал политкорректную оговорку: он не имеет в виду клиентов, которые честно воспользуются законодательным правом объявить себя банкротами из-за того, что действительно попали в сложную жизненную ситуацию.
Проще говоря, «какие-то третьи силы» (кто бы это мог быть?), полагает Ким (и есть уверенность, что далеко не он один), убедят гражданина N, исправно платившего по кредиту, что теперь этого можно не делать. Однако сама процедура банкротства, прописанная в законе, трудоемкая, дорогая и неудобная. К тому же она не избавляет должника от обязанности платить по долгам «раз и навсегда». Кроме единственного жилья, кредиторы получают право распоряжаться всем остальным имуществом и активами обанкротившегося должника. Ким ведь говорит как раз о потенциальных «лжебанкротах», у которых точно должно быть какое-то имущество.
Ожидать, что требующая от кандидата в банкроты вороха документов и обязательной немедленной (тут вам не банк, с которым еще можно договориться об отсрочке) оплаты услуг юристов и арбитражных управляющих процедура станет массовой, не приходится. Хотя бы еще и потому, что подавляющее большинство россиян –, а бытовые банкроты по кредитам чаще всего принадлежат к наименее финансово и юридически грамотным слоям населения — в принципе не привыкли решать свои проблемы через суд. Бабушка, набравшая восемь кредитов при пенсии в 8 тыс. рублей в месяц –, а их ведь ей еще кто-то дал, и этот «кто-то» вполне продвинутый и знающий законодательство конкретный банк, — едва ли наймет арбитражного управляющего и пойдет судиться. С валютными ипотечниками тоже пока судятся преимущественно сами банки. Но даже если иски подают ипотечники, они просят либо наказать конкретно Банк России, думая, что это Эльвира Сахипзадовна своими колдовскими чарами специально обваливала рубль, либо пересчитать ипотеку по сказочному курсу далекого 2007 года, когда они ее брали.
Может ли закон о банкротстве физических лиц использоваться мошенниками? Может, как и любой другой. Только это слишком дорогой и сложный технологически способ мошенничества для клиента банка. Банкам этот закон угрожает не больше, чем пресловутая девятая статья закона «О национальной платежной системе». Помните такую? Нет? То-то и оно! А года три назад банкиры хором рассказывали страшилки про то, как миллионы россиян, воспользовавшись правом досудебного взыскания с банка украденных с их карточек денег, начнут разорять бедные кредитные организации. Страшилка оказалась пшиком — ничего подобного просто не случилось.
Закон о банкротстве физических лиц не опасен для российской банковской системы. У него много других, прежде всего чисто технических, сложностей. Его и так не могут сначала внятно прописать, а потом и ввести в действие целых 17 лет — с 1998 года, когда в общем законе о банкротстве впервые допускалась возможность такой процедуры и для физических лиц. Миллионы россиян с помощью суда банкротами прикинуться не сумеют — даже к гадалке не ходи.
Но в словах Дмитрия Кима заложены куда более важные для будущего российской финансовой системы опасения. Социологические службы постоянно спрашивают у россиян об уровне их доверия к банкам. Сравнивают, как оно меняется на протяжении многих лет. Банкиров об уровне их доверия клиентам спрашивать как-то не принято — да и вряд ли кто честно ответит на такой вопрос. Ведь банкам надо подчеркнуто демонстрировать лояльность, что в отношениях с конкретным клиентом случается не всегда, а в публичных высказываниях банкиров — постоянно. Однако рекордный в российской истории рост просрочки по кредитам, случившийся на наших глазах стремительный конец эпохи кредитного бума, заставил банки быть гораздо более подозрительными к своим действующим и потенциальным клиентам.
Наша новая реальность или «новая нормальность» — называйте, как хотите, — состоит еще и в том, что мы имеем рекордный за долгое время, а может быть, и за всю постсоветскую историю уровень недоверия банков клиентам. Как ни странно, в этом есть и положительный момент — когда вы вступаете в отношения с тем, кому не доверяете, у вас куда выше уровень концентрации, нет взаимных завышенных ожиданий и больше шансов не наделать откровенных глупостей.
Банки.ру, 17 июля 2015